Копипаст губит любую историческую истину. Копипаст облачается в уродливую форму испорченного телефона: кто-то, перепечатав текст с неправильным переводом, добавит немного отсебятины, следующий сделает то же самое. И вот уже от исторического документа ничего не остаётся.

Поводом для написания этого опуса послужила невинная на первый взгляд цитата из статьи Михаила Пахалова под названием «Легенда о чистоте пива», опубликованной на сайте Craft Depot в разделе Craft Depot Education 23 августа 2018 года. Цитата звучит следующим образом: «Пивное законодательство существовало в германских землях со времён Карла Великого. В 1156 году в Аугсбурге перечислили допустимые добавки и разрешённое время года для варки пива». Карл I Великий, он же Carolus Magnus, он же Karl der Große, он же Charlemagne, родился 2 апреля то ли 742, то ли 747, то ли 748-го года и умер 28 января 814 года. Императором Запада он был последние 14 лет своей жизни.

Ни о каком пивном законодательстве времён Карла Великого мне лично неизвестно. И отчего-то мне кажется, что его попросту не существует, а цитата Михаила — это, увы, всего лишь фигура речи, какой-то очередной копипаст из непроверенного источника.

Но сейчас мы грубо отставим в сторону Карла Великого и попытаемся рассмотреть документ 1156 года. Полемика с Михаилом насчёт его текста ни к чему не привела, вернее сказать, Михаил попросту уклонился от участия в дискуссии. Но давайте всё же попытаемся разобраться, действительно ли в документе есть упоминание о разрешённых ингредиентах и временах года для варки пива.

У Александра Васильевича Петроченкова в книге «Баварское пиво. Альбом-путеводитель» (Москва: Издательство Антона Жигульского, 2008 г.) на 25-й странице находим следующую цитату:

«Попытки законодательной борьбы с фальсификациями и недоливами пива нашли отражение уже в самых ранних баварских кодексах. Так, в 1156 году появилось такое распоряжение по городу Аугсбургу: „Если продавец пива подаёт неправильно наполненную кружку пива, он должен выплатить 5 гульденов. Его пиво должно быть безвозмездно разделено между бедняками“».

Поскольку распоряжение заключено в кавычки, можно предположить, что это прямой перевод реального документа. Но это не совсем так, это, скорее, вольное переложение какого-то текста. Забегая вперёд, скажем, что никакие кружки в документе не упоминаются.

Казалось бы, кто, как не немцы, должны знать свою историю? Но все попытки выяснить детали у немецких пивных историков свелись к цитированию пассажа с сайта Ассоциации немецких пивоваров (Deutscher Brauer-Bund e.V.). Звучит он следующим образом:

«Auf deutschem Boden gibt es den ersten urkundlich belegten Hinweis aus der Zeit des Kaisers Barbarossa. Dieser gab im Jahr 1156 der Stadt Augsburg eine neue Rechtsverordnung, die berühmte „Justitia Civitatis Augustensis“, die das älteste deutsche Stadtrecht ist. Und schon darin ist vom Bier die Rede: „Wenn ein Bierschenker schlechtes Bier macht oder ungerechtes Maß gibt, soll er gestraft werden...“ Die Strafe war übrigens schwer und betrug 5 Gulden, beim dritten Verstoß wurde dem brauenden Wirt die Lizenz entzogen»

«Первое документальное упоминание (о пивном законодательстве — прим. Ю. К.) на немецких землях относится к временам императора Барбароссы. Это — данное в 1156 году городу Аугсбургу новое постановление, известное как Justitia Civitatis Augustensis, являющееся старейшим немецким городским законом. И в нём идёт речь о пиве: „Если пивной шинкарь делает плохое пиво или использует неправильную меру, его следует наказать...“ Кстати, штраф был тяжёлым и составлял 5 гульденов, а за третье нарушение у хозяина пивоварни отзывали лицензию».

Что ж, это уже ближе к оригиналу, но интересно было бы посмотреть на саму форму лицензии на пивоварение и на гульдены 1156 года. Признаться, я сам ссылался какое-то время на эту цитату, поскольку не мог найти оригинала на немецком языке. На поверку оказалось, что искал я не в том направлении. Меня отчего-то не смутило название документа на латыни. Но на сей раз не будем забегать вперёд.

У нас есть несколько вводных: Аугсбург, 1156 год, император Фридрих Барбаросса и некий городской закон под названием Justitia Civitatis Augustensis. Начнём с города.

Аугсбург считается одним из древнейших городов Германии, третьим по старшинству после Нойса (Neuss — Novaesium) и Трира (Trier — Trèves — Augusta Treverorum), появившихся в 16 г. до н. э. Он был основан как военный лагерь по приказу императора Августа его пасынками Друзом и Тиберием в 15 году до н. э. и стал столицей римской провинции Реции (Raetia или Récia). Поэтому его название происходит от первых названий города: Aelium Augustum и Augusta Vindelicorum. Отсюда и написание в рассматриваемом нами документе названия города на латыни.

Надо отметить, что с X века, со времён правления епископа Ульхира Аугсбургского (Ulrich von Augsburg, Uodalricus), появилось т. н. Аугсбургское княжество-епископство (Fürstbistum Augsburg или Hochstift Augsburg), в котором епископ по совместительству выполнял роль князя, а в его руках были не только духовные, но и светские властные полномочия. Именно таким и был город в момент появления рассматриваемого нами документа, и управлял им князь-епископ Конрад фон Хиршек (Konrad von Hirscheck aka Konrad von Hirschegg aka Cunradus Augustensis episcopus), который происходил из дворянского рода Фирстов (First) из замка Хиршег рядом с Айхштегеном (Eichstegen). Собственно, по просьбе Конрада и был составлен документ, дабы закрепить права епископа.

Теперь буквально пара слов об императоре.

Фридрих I Гогенштауфен родился в конце 1122 года в семье герцога Швабии Фридриха II Одноглазого (Friedrich II der Einäugige) и его первой жены Юдифи Баварской из рода Вельфов (Judith von Bayern или Judith Welf). Фридрих участвовал во Втором крестовом походе в составе войска своего дяди короля Конрада III (Konrad der Dritte), который и рекомендовал в качестве преемника на германский трон Фридриха Швабского, будущего императора Барбароссу. В воскресенье 9 марта 1152 года в капелле Святой Марии в Аахене архиепископ Кёльнский Арнольд II фон Вид (Arnold II von Wied) торжественно короновал Фридриха I.

Когда же Фридрих стал императором? Это произошло во время его Первого итальянского похода. Именно в Италии Фридрих и получил своё прозвище Барбаросса — Рыжая борода. 18 июня 1155 года папа римский Адриан IV (Hadrianus PP. IV, в миру Николас Брейкспир (Nicholas Breakspear)) короновал Фридриха I императорской короной.

Иными словами, между коронацией Фридриха и появлением документа Justitia Civitatis Augustensis прошёл один год и три дня. А что этому предшествовало?

10 июня 1156 года в Вюрцбурге состоялась свадьба Фридриха I с Беатрис I Бургундской (Béatrice Ire de Bourgogne) из Иврейской династии. Беатриса родилась в 1145 году у Рено III Бургундского и Агаты Лотарингской, после смерти 55-летнего отца в 1148 году она стала графиней Бургундии. На момент свадьбы ей было всего 11 лет. Только вдумайтесь! А Фридриху Барбароссе при этом уже стукнуло 34 года. Совершенно очевидно, что это был династический брак, в результате которого Фридрих получал бургундские земли и около 500 рыцарей в придачу.

Свадьба Фридриха I Барбароссы и Беатрис Бургундской. Фреска на потолке Имперского зала. Вюрцбург.

Известно, что сразу после свадьбы Фридрих отправился в Регенсбург, где он встретился с Генрихом II Язомирготтом (Heinrich II Jasomirgott), предложив ему компенсацию за отказ от Баварского герцогства и независимость Австрии. Впрочем, т. н. «малую привилегию» (Privilegium Minus) Генрих II окончательно получил лишь 17 сентября.

Нам доподлинно неизвестно, заезжал ли Фридрих Барбаросса в Аугсбург (возможно, это произошло на обратном пути из Регенсбурга в Нюрнберг), однако документ с городской хартией Аугсбурга он точно составил через 11 дней после свадьбы. Тем не менее подписывает он его лишь 11 июля 1156 года, о чём и свидетельствуют заключительные фразы хартии: «Signum Domni Friderici Romanorum Imperatoris Augusti. Ego reinwaldus cancellarius uice arnoldi maguntini archiepiscopi et archicancellarii recognoui. Datum nurenberc. XI iulii Kalendas».

Документ для Фридриха, как мы видим, подготовил эрцканцлер (глава имперской канцелярии) и по совместительству архиепископ Майнца Арнольд фон Зеленхофен (Arnold von Selenhofen). И текст этот, как вы уже поняли, вовсе не на немецком, а на латыни.

Оригинальный текст можно найти, например, в этих изданиях:

• Joseph von Hormayr. Des Freiherrn Joseph von Hormayr zu Hortenburg kleine historische Schriften und Gedächtnissreden. (München: Verlag von Georg Franz, 1832, , pp. 50—51).
• Ueber die Monumenta Boica: gelesen am ein und siebzigsten Stiftungstage der Königlich bayerischen Akademie der Wissenschaften am 28 März 1830 durch Joseph Freiherrn von Hormayr… (München: Bei. F. G. Franck b., 1830, , pp. 50—51).
• G. van Herwijnen, C. Van De Kieft, J. F. Niermeyer, B. Diestelkamp. Elenchus Fontium Historiae Urbanae, Volumen Primum. (Leiden: E. J. Brill, 1967, pp. 116—120).

Вчитаемся же в пункты, хоть как-то связанные с пивом:

«23. Et quando tabernarius vilem facit cervisiam vel etiam dat injustam mensuram, supradicto ordine punietur, et insuper cadem cervisia destrue [tur vel pauperibus gratis] erogetur».

«И когда трактирщик делает никудышное пиво (cervisiam), а также подаёт его неправильной мерой, он должен быть наказан в вышеупомянутом порядке, и, сверх того, это пиво уничтожается либо бесплатно раздаётся бедным».

В качестве основы перевода мы взяли труд известного медиевиста, доцента кафедры истории средних веков Саратовского университета Татьяны Михайловны Негуляевой «Городское право Аугсбурга» (в сборнике «Средневековый город», выпуск 6, 1981 г.

Однако во многом с Татьяной Михайловной мы не можем согласиться.

Например, она переводит vilem facit cervisiam как «недоброкачественное пиво». Но вряд ли в Средние века вообще могло существовать слово «недоброкачественное». Vilem — это винительный падеж слова Vilis, означающего на латыни либо что-то дешёвое, либо что-то посредственное, никудышное, ничего не стоящее.

Какое же следует наказание? На этот счёт параграф отсылает нас к предыдущему пункту, а звучит он так:

«22. Et semper in unoquoque mense precipiet deconqui probaticios panes secundum judicium frigide aquae; et quicumque panifex hos panes vilicaverit, prefecto quinque solidos dabit, et si secundo fecerit, iterum prefecto quinque solidos, et si tercio urbanorum justicia cute et crinibus punietur et tunc abjurabit penitus deconqui panes in civitate».

«И пусть всегда он [префект города] приказывает ежемесячно выпекать пробные [контрольные] (probaticios) хлебы согласно испытанию холодной водой (secundum iudicium frigide aquae); и тот пекарь, который испечёт эти хлебы vilicaverit (???) [хуже и меньше нормы, по мнению Т. М. Негуляевой], уплатит префекту 5 солидов; если совершит [это] вторично, снова уплатит префекту 5 солидов; в третий же раз согласно городскому праву будет предан наказанию „волосы и кожа“ [острижен и высечен] и вовсе заречётся когда-либо печь хлеб в городе».

Что означает «испытание холодной водой» (judicium frigide aquae)? Вероятно, так же, как и в практике инквизиции, если хлеб тонул, то он считался настоящим, если плавал на поверхности, то считался поддельным по причине своей лёгкости. Другого объяснения найти пока не удалось.

А фраза сute et crinibus punietur в переводе Татьяны Михайловны звучит весьма упрощённо: «будет высечен плетью». Но ведь это не совсем так.

Обратимся к изданию Glossarivm manvale ad scriptores mediae et infimae Latinitatis… (Halae, 1784,, p. 784), в котором находим:

«Punire în cute et Crinibus in Speculo Saxon lib. 2. Art. 13. § 1. An Haut und Haar».

Наказание «кожа и волосы» встречается в «Саксонском зерцале» (книга II, статья 12, § 1). «Саксонское зерцало» (Sachsenspiegel, Sassenspegel) — это старейший правовой сборник Германии, составленный антгальским рыцарем и по совместительству судьёй (шёффеном) Эйке фон Репковом (Eike von Repgow aka Eike von Repkow) в 1220—1235 годах. Вчитаемся в текст указанного параграфа:

«Nu vornemet um ungerichte, welk gerichte dar over ga. Den def scal men hengen. Scut aver in deme dorpe der dages en duve, de minner denne drier scillinge werd is, dat mut de burmester wol richten des selven dages to hut unde to hare oder mit dren scillingen to losene; so blift jene erenlos unde rechtelos».

«Nu vernemet um ungerichte welk gerichte dar over ga. Den dief sal man hengen; geschieht aver in me dorpe des dages en düve, die myn den drier schillinge wert is, dat mut die burmeister wol richten des selven dages to hut unde to hare oder mit dren schillingen to losene. So blift iene erenlos unde rechtlos».

Здесь мы привели два образца текста, и они немного отличаются друг от друга орфографически. Дело в том, что сборник «Саксонское зерцало» был написан сначала на латинском языке, а затем переведён на немецкий. Сохранились четыре оригинальные иллюминированные рукописи и свыше двухсот вариаций средневековых рукописей. Орфография отличалась в зависимости от диалекта переписчика, но порядок слов, да и сами слова практически те же. В вольном переводе текст выглядит следующим образом:

«Статья 13. § 1. Теперь внемлите о преступлениях и какое за них наказание ожидает. Вора надлежит повесить. Если же в деревне произойдёт кража днём ценою меньше трёх шиллингов, то за это сельский староста в тот же день может подвергнуть телесному наказанию [побоям и выстриганию волос] или [дать] откупиться тремя шиллингами. Затем тот считается обесчещенным и лишённым прав».

Перед нами перевод Льва Исааковича Дембо. Текст воспроизведён по изданию «Саксонское зерцало» (Москва: Наука, 1985 г.

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Germany/XIII/Sachsenspiegel/frametext2.htm).

Конечно, Лев Исаакович был известным советским правоведом, доктором юридических наук, а не латинистом, но hut unde to hare он перевёл как «побоям и выстриганию волос». И мы также придерживаемся этого варианта.

Вернёмся к 22-му параграфу Justitia Civitatis Augustensis, ведь он таит самое интересное. В нём говорится о солидах, а не о гульденах. Эйке фон Репков в своём «Саксонском зерцале» называет их шиллингами. Дело в том, что гульденов ещё попросту не было. Прообраз гульдена появился в 1252 году во Флоренции и назывался Fiorino d’oro, от итальянского fiore — цветок. На монете была изображена лилия, символ Флоренции. Первые германские гульдены, копировавшие золотые флорины, были выпущены во время правления Карла I Люксембургского в Богемии, поскольку сам император жил в Праге, и в Любеке. А затем, в 1386 году, Рейнский монетный союз выпустил самые известные гульдены — рейнские.

Так всё же какая валюта была во времена Фридриха Барбароссы?

Фридрих Барбаросса принял участие в Третьем крестовом походе (с 1189-го по 1192-й годы). Но если французские и английские крестоносцы добирались до Святой земли морским путём, то немцы отправились по суше через Византию и Малую Азию. До Палестины Фридрих Барбаросса не дошёл, а при переправе через горную реку Селиф (ныне Гёксу, а тогда река носила и второе название — Каликадн) упал с коня и, подхваченный течением, будучи облачён в тяжёлые доспехи, ушёл под воду и захлебнулся.

В период с 1982-го по 1985-й годы на месте событий было найдено несколько схронов, т. н. «касса Барбароссы»: около 7700 серебряных монет, а также золотых и серебряных слитков — то, чем, вероятно, расплачивались в пути крестоносцы.

Большая часть кассы, около 2/5, отчеканена в Кёльне архиепископом Филиппом I (Philipp von Heinsberg). Вторая часть приходится на императорский монетный двор в Аахене, ведь он считался на тот момент столицей Священной Римской империи (а номинальной, разумеется, Рим). Остальные монеты чеканки городов Мец, Туль, Страсбург, Базель, Вюрцбург, Вормс и Зальцбург.

Монеты эти широко известны в нумизматических кругах, и называют их вовсе не гульденами, а денариями.

Если вчитаться в Justitia Civitatis Augustensis, то в параграфах 9, 20, 24 и 26-м также упоминаются динарии.

Динарии Фридриха Барбароссы весили 1,37—1,64 г, были диаметром 17—22 мм и выглядели следующим образом.

На монете изображён император Фридрих с обнажённым мечом в правой руке и круглым скипетром в левом. Над его левым плечом восьмиконечная звезда. Надпись гласит: FREDERI IMPR (Фридрих император).

На обороте стена с аркой и дворец с башней, а надпись ROMA CAPVT MVNDI означает «Рим — столица мира».

В Аугсбурге наряду с имперским динарием имела хождение и другая монета. Тот самый епископ Конрад фон Хиршек также чеканил свой денарий со своим изображением, о чём свидетельствует надпись CONRADVS EPISCOPVS, и с изображением Святого Ульриха на обороте.

Так, а что же такое солид? На поверку оказывается, что это была виртуальная валюта. Из-за нехватки золота солид прекратил своё физическое обращение, но остался денежно-счётной единицей. Один солид (шиллинг) приравнивался к 12 денариям (пфеннигам).

Но в нашем документе есть ещё два параграфа, касающихся пива: 25-й и 29-й.

«25. Et de quolibet potu empticio prefecto denariata dabitur et preconibus potus cervisiae».

«С каждого приобретаемого напитка префекту причитается пошлина (denariata), а также глашатаев (preconibus) следует поить пивом [вероятно, бесплатно]».

Татьяна Михайловна Негуляева предлагает другую версию перевода:

«С каждого, кто покупает напитки, префекту причитается пошлина (denariata), а также с тех, кто продаёт пиво с помощью глашатаев (preconibus)».

С этим можно поспорить, поскольку слово «глашатаи» (герольды) стоит в дательном падеже (кому? чему?), а potus всё же означает «пить», а не «продавать через кого-то».

«29. Episcopus tabernam suam tribus talentis reget, et qui eam habet singulis annis ei tribuet XXX solidos et in unaquaque septimana urnam cervisiae».

«Епископ отдаёт свой трактир в держание за 3 таланта, и каждый, кто владеет им [т. е. трактиром], ежегодно отдаёт ему 30 солидов и еженедельно бочонок [дословно: горшок] (urna) пива».

Вес таланта менялся в зависимости от страны и эпохи. Считается, что со времён Александра Великого вес аттического серебряного таланта равнялся 25,902 килограмма.

Вес динария составлял около 1,37—1,64 г. Это означает, что по весу в трёх талантах примерно 55 000 динариев или 4583 солидов (шилингов). Не многовато ли? Определённо талант здесь также имеется в виду как какая-то виртуальная или реальная денежная единица.

Упоминание о сделках в талантах можно, например, найти в документе 1150 года под названием Codex Windbergensia. В переводе доктора Альберта Штисса (Dr. Albert Stieß) интересующая нас фраза звучит следующим образом:

«Herr Wernhard von Haarbach und seine Gattin Berta, ebenso die zwei Söhne Konrad und Ulrich, haben dem Kloster Windberg ihr Landgut Graefing in der Herrschaft des Pienkofen für 60 Talente verkauft».

«Господин Вернхард фон Хаарбах и его жена Берта совместно с двумя сыновьями Конрадом и Ульрихом в период правления Пиенкофена продали поместье Грифинг за 60 талантов монастырю Виндберг».

Если поместье продали за 60 талантов, то вполне вероятно, что трактир могли отдать в управление за 3 таланта.

Татьяна Михайловна упрощает urnam до бочки, но бочка — это всё же dōlium.

Горшок (urna) как мера жидкости составлял половину амфоры. Римская амфора, в свою очередь, составляла приблизительно 25,5—26,0 л. Можно предположить, что раз в неделю епископ получал от сданного в управление заведения примерно по 13 литров пива в счёт арендных платежей, что выглядит весьма правдоподобно.

Как обычно, подведём итоги:

1. Городское право Аугсбурга было составлено 21 июня 1156 года, но вступило в силу, сиречь подписано Фридрихом Барбароссой, лишь 11 июля 1156 года в Нюрнберге.
2. В документе действительно есть несколько параграфов о пиве, один из которых весьма поверхностно регламентирует качество пива и достаточно чётко устанавливает наказания за выявленные нарушения. Повторим: если трактирщик делает плохое пиво или продаёт пиво, занижая объём, то первые два нарушения штрафуются по 5 солидов (шиллингов), эквивалентных 60 динариям (пфеннигам), за каждое. В случае третьего раза и утраты чувства самосохранения виновный остригается и высекается, а в дальнейшем ему попросту не разрешается заниматься в рассматриваемом нами городе своей профессиональной деятельностью. В данном случае это не только пивоварение, но и средневековый «ресторанный бизнес» в целом. Сверх того, при каждом выявленном нарушении имеющаяся на руках партия пива отчуждается от владельца и либо уничтожается (вероятно, в случаях тотально низкого качества), либо раздаётся бедным (скорее всего, в случае выявленного обмера).
3. Мы можем предположить, как оценивали качество хлеба: ежемесячно выпекали контрольные буханки и подвергали их испытанию холодной водой. Но каким именно образом оценивалось качество пива в Аугсбурге в середине XII века, нам неизвестно. Документ на сей счёт никаких сведений не даёт.
4. В документе не говорится и о неправильно наполненных кружках. Упоминается неправильная мера при подаче, а как измерялось пиво при подаче, мы понять из документа не можем. Стеклянных кружек и бокалов в Средние века не было, визуально по риске на стекле определить объём было невозможно. Вероятно, меру пива при продаже определяли либо по весу, либо по какой-то мерной кружке.
5. На момент написания закона никаких гульденов не существовало, штрафы, касающиеся пива, определены в солидах (шиллингах).
6. Ни про какие лицензии на пивоварение речи в документе нет.
7. Городское право Аугсбурга 1156 года никаким образом не определяло ни состав пива в целом, ни какие-то отдельно взятые добавки. О самом процессе варки пива в документе нет ни слова.
8. Городское право Аугсбурга 1156 года не определяло разрешённое время года для варки пива.