— Люди, которые первый раз пробуют крафт, сравнивают его… —ресторатор Андрей Петров задумывается. Мы сидим в кафе на Крымской набережной. Велодорожка повторяет изгиб реки, памятник Петру I держит в руке свиток, как купленную после 23 часов бутылку водки.
— Сравнивают его с блевотиной.

Петров делает очень важное пояснение, сглаживающее углы: грубые ассоциации были уместны в «старые времена», когда крафт только входил в моду. И добавляет, что жёсткие определения применяли именно к кислым сортам:

— Иногда говорили: «Зачем вы наливаете испорченное пиво?» Или сравнивали «кисляк» со вкусом грязи. Но потом, после второго-третьего глотка, брали свои слова назад.

Прошло несколько лет, свой крафтовый бар теперь есть почти в каждом районе Москвы. В некоторых нецентральных имеется даже по два-три заведения с кранами. Петров продаёт уже не только крафтовое пиво — к нему добавились хумус и модные блюда еврейской кухни. Крафт теперь пьют в кальянных и кофейнях. С фалафелем и тортом. Ресторатор говорит, что людей, не пробовавших крафтовое пиво, в столице не видел уже несколько лет: они исчезают, как гопники.

В чебуречной «Дружба» в Москве (у метро «Сухаревская») очень шумно и пахнет перегаром, как в вытрезвителе. Хотя вечер пятницы только начался.

Здесь нет вайфая, как на Крымской набережной, фалафеля, как в парке Горького, зато есть огромный кондиционер, который не работает. Сотрудница заведения ходит кругами и собирает пустые бутылки по столам. Именно здесь можно найти людей, не знакомых с новой питейной культурой.

Мужчина с упругой и бодрой походкой отставного милиционера прислоняется к столу, начинает шататься.

— Извините, я провожу эксперимент. Вы когда-нибудь пробовали крафтовое пиво? — и пересказываю суть предложения.

Он вертит глазами, пытаясь поймать меня взглядом, как будто я плаваю где-то в воздухе, как назойливая муха.

— Я что, похож на «кролика»? — выдавливает мужчина.

На нас смотрят.

— Нет, но…
— Поите своим клофелином других!

Семь часов вечера. В чебуречной час пик. Известный в широких выпивающих кругах завсегдатай московских рюмочных по кличке Танкист наотрез отказывается дегустировать бесплатную IPA: «Ни за что!»

— Я не пью пиво уже лет двадцать, — и опрокидывает 100 граммов.

После нескольких неудачных попыток я встречаю Владимира Николаевича. Ему 62 года. Шапка Adidas надвинута ниже бровей, как богатырский шлем. До пенсии он работал в Иркутске крановщиком, но потом был «комиссован» за чрезмерную глухоту: не мог различить с высоты крана, что кричат снизу рабочие, когда предлагают выпить. Видимо, поэтому он слегка горбится, внимательно смотря в кафель чебуречной, как на далёкую стройплощадку.

— Я в Москве с 1992 года, — говорит Владимир Николаевич, — как вышел из тюрьмы…

Я наливаю ему в пластиковый стакан за два рубля IPA от «Тульской пивоварни», оно пенится, как шампанское, смущая завсегдатаев.

Владимир Николаевич делает блаженное и довольное лицо:

— Привкус у него.
— Какой?
— Какой-то такой… — он думает. — Мягкий.

Любимое пиво Владимира Николаевича — «Охота» (крепкий сорт), он предпочитает его популярной «Девятке», потому что в ней «очень голимый спирт».

Владимир Николаевич удивлённо говорит, что IPA не похожа на всё, что он пробовал в жизни:

— Очень вкусно, — оценивает, как ребёнок.

По его мнению, такое пиво надо продавать во всех магазинах страны, но по цене около 100 рублей, 250 — уже дорого, с пенсии позволить можно довольно редко.

Я подливаю Владимиру Николаевичу в IPA водки, получается ёрш.

— А так вкусно?

Тюремные морщины усугубляются на его лице:

— Классно, — отвечает он. — Ещё есть?

— Обычная реакция на крафтовое пиво у людей, которые не пробовали и не хотят прислушиваться к советам: «***** [Ой-ой-ой]! Что за горькая ***** [вода]!» — вспоминает Андрей Петров. Некоторые люди, которые видели, что в баре есть крепкое пиво (больше 10 градусов), целенаправленно заказывали сразу несколько — «чтоб побыстрее упороться».
— Если я вижу, что человек не знаком с крафтом, то выясняю его первоначальные потребности: светлое, тёмное, с горчинкой, без, — добавляет ресторатор. — А уже потом даю на пробу что-то привычное для понимания, дальше потихоньку усложняю, знакомя с более интересными сортами.

Мы договорились о той же схеме с Дмитрием, сотрудником МЧС из Казани. Он увлекается спортом, имеет крепкое телосложение и спасает людей из несчастий, которые в несколько раз хуже похмелья после чебуречной.

Дмитрий выходит в специально скаченный скайп, улыбается:

— Раньше я слышал про какое-то крафтовое пиво, что это типа пиво не для быдла с района, — говорит он, — его пьют хипстеры и всякие модные чуваки.

Он доверился продавцу из магазина и взял два сорта, подходящих под его вкус: Citraizen от Jaws Brewery и тульский шоколадный стаут.

— Первым выпил чокалат стаут, — говорит Дмитрий. — Вкус у него, как у горького шоколада. С первым глотком по горлу пошла теплота. Такое пиво мне не очень нравится, оно какое-то тяжёлое, хотя тёмное я люблю. Да и вообще считаю, что пиво должно быть со вкусом пива, а не всякой посторонней херни.
— Вторым пил «Джувс», или как оно там называется, — продолжает спасатель. — Оно вообще фруктами отдаёт, хотя написано, что в составе исключительно солод, хмель и дрожжи. Откуда этот привкус, непонятно. Опять же, не моё. Такой лимонад с горчинкой.

Наутро спасатель из Казани говорит о главном, на его взгляд, минусе крафта: «На следующий день с него башка тяжёлая».

В Москве есть несколько крафтовых баров, которые работают круглосуточно и безотказно, как автомобильные заправки или светофоры. Женя, бармен одного из них, 13Rules, говорит, что соотношение тех, кто не пробовал пиво частных пивоварен, примерно 2 к 10. По крайней мере у них в баре рядом с Савеловским вокзалом.

— Чаще всего таких людей смущают вкусы типа «орех», «шоколад» и прочее. Все думают, что это ароматизаторы, — рассказывает Женя.

Совсем другое отношение в сельской местности. Роман Мороз живёт в селе Липецкой области и ездит на машине за крафтовым пивом 90–100 километров через райцентр Грязи. Роман любит «Игру престолов», ходит в модный паб, но при этом косит ручной косой быстрее, чем триммером на бензине, может с закрытыми глазами подоить козу и за тёплый сезон построить дом, как у Германа Стерлигова.

Роман подрабатывает летом археологом. Он неплохо получает даже для областного центра и может себе позволить не работать в остальные сезоны.

Однако связаться с ним оказалось непросто: в селе постоянно тревожат дела по хозяйству. Первый глоток крафта Роман сделал в 2016 году, возвращаясь с работы через Воронеж, усталый и отвыкший от цивилизации, даже деревенской. Это был двойной шоколадный стаут.

— Слово «крафт» я уже знал, оно сейчас употребляется почти везде, — рассказывает Роман. — Но для меня произошла резкая эволюция: в школе мы пили «Тройку», а потом, в универе, все думали, что хорошее пиво продают только в розлив. Но в 2016-м я испытал шок: я узнал, что качественное пиво делают в стеклянных бутылках, а не баклагах!

В областном центре за 100 км всего один крафтовый бар. Сейчас он подорожал, но раньше ценник в нём был предельно низким: PunkIPABrewDog можно было взять всего за 200–220 рублей.

Археолог стал трендсеттером в селе: он пропагандировал крафтовые пивоварни всем знакомым жителям посёлка. Часть осталась в стороне, но двое из них «подсели». Парни стали пить крафт, несмотря на сырой чернозём осенью, сухие коровьи лепёшки летом и среднюю зарплату около 17 тысяч рублей круглый год.

— Они решили, что лучше пить меньше, но качественно, — говорит за «своих» Роман.

Были и те, кому вкус не понравился, показался слишком горьким и перенасыщенным, почти гламурным. В целом, наблюдает Роман, село разделилось на три лагеря: «понравилось», «не понравилось» и «вкусно, но нет денег».

— Если обожраться крафтом как свинья, то на утро это будет равноценно тому, как набухаться водкой, — говорит сотрудник магазина с разливным в Кунцеве Сергей Егоров.

Утро воскресенья в районе на севере Москвы. В крафтовом баре сидят двое мужчин: лицо одного напоминает цветом кирпич Красной площади, второй кричит: «Я конченый!» и пытается со всеми познакомиться.

Его зовут Дима. Он объясняет, что работает автослесарем, чинит «ГАЗели» в ведомственном гараже ФСБ. Напивается раз в неделю, но пьёт самый простой лагер из линейки, так как он самый дешёвый.

— А денег у меня — дофига! — зачем-то кричит он.

Автослесарю больше не хотят продавать из-за назойливости, и я выступаю в роли «тайного покупателя».

— Вот, держи, — говорю Диме.
— Что это?
— ИПА.
— Ипать её, — Дима еле держится на ногах.
— Ну, хорошо, — оценивает он, — главное, что крепкое.

Он подливает пиво мне, так как оно уже плохо в него лезет.

Следующим идёт Sour Guava Party.

— У меня на утро понедельника такой вкус во рту, — говорит Дима.

Его глаза светятся мутным добром от запредельного перепоя. На мобильник постоянно звонит сестра.

К названиям популярных сортов крафтового пива Дима относится иронически. «Рука Бога» его «спасёт». «Имперское» — «Вот да, наше!»

Я рассказываю ему про новый сорт «ИПАтека».

— И-и-и-и-и! — растягивает Дима.

Меня просят ему больше ничего не покупать. Дегустация заканчивается, когда за Димой приходит брат. Он берет его за куртку и уводит домой в спальный квартал рядом с железной дорогой, туда, где крафтового пива не будет до следующего понедельника.

Текст: Алексей Синяков