В 1920 году власти запретили продажу, производство и транспортировку алкогольной продукции на территории Соединенных Штатов Америки. Сторонники сухого закона рассчитывали, что сэкономленные на выпивке деньги народ потратит на одежду и хозтовары, повалит в театры и концертные залы, а в бывших злачных районах вырастет цена на жилье. Вместо этого индустрия развлечений понесла катастрофические убытки. Рестораны без выпивки позакрывались. В театры на трезвую голову никто не шёл. Тысячи людей лишились работы. Хуже всего пришлось государственному бюджету, так как значительную часть доходов некоторым штатам приносила торговля алкоголем. В штате Нью-Йорк на спиртные напитки приходилось 75% госдохода. Легально спиртосодержащие жидкости использовали только врачи (тогда они ещё прописывали алкоголь как лекарство) и священники — для церемониальных нужд. Но американцы не стали пить меньше. Наоборот, потребление алкоголя в некоторых штатах выросло — а многие граждане приобрели статус преступников. Суды и тюрьмы были перегружены, а полицейские и антиалкогольные агенты круглосуточно принимали взятки от подпольных торговцев алкоголем — бутлегеров.

Простые граждане рисковали свободой, варя в подвале самогон для продажи соседям. Зато бандиты смело поставили «чёрное» производство и распространение выпивки на поток. Гангстеры содержали заводы по производству алкоголя, налаживали контрабандные сети по всей стране, крышевали подпольные бары и рестораны, запугивали или подкупали полицию. Бутлегерам за несколько лет удалось построить мощнейшую теневую экономику, через которую текли миллионы не облагаемых налогами долларов. Бандиты приобрели новый статус в обществе: из грабителей они превратились в защитников (защищали от полиции других бандитов), работодателей (обеспечивали рабочие места, так как алкоголь нужно было варить, разливать, хранить и развозить по всей стране) и распределителей благ (продавали алкоголь и держали ночные клубы) — то есть стали маленьким государством в государстве. Идеологом и впоследствии рулевым этого пиратского корабля стал Чарльз «Лаки» Лучано.

Сальваторе Лукания родился в 1897 году в Сицилии, в 9 лет вместе с семьёй переехал в Нью-Йорк и сменил имя на Чарльза Лучано. Чарли рос в еврейском квартале, но много общался и с итальянской диаспорой. Эмигранты тяжело работали за копейки — если только им удавалось найти работу. В то же время среди бедности гетто можно было встретить щёголей в дорогих костюмах. Они не были знакомы с десятичасовым рабочим днём, но сорили деньгами. Это были гангстеры. Чарли быстро смекнул, что быть гангстером выгоднее, чем чернорабочим. Уже в школе он показал выдающийся талант афериста. Банды итальянских мальчишек частенько обирали еврейских детей по пути в школу. Чарли обещал защитить жертв от вымогателей в обмен на половину карманных денег — и те с радостью пользовались его услугами, потому что в противном случае они теряли все свои деньги. Так Чарли получал стабильный налог и делился прибылью с теми самыми вымогателями, от которых он якобы защищал школоту.

Со временем Чарли добавил в свое криминальное резюме сутенерство и торговлю наркотиками. В 18 лет он впервые попался с героином на руках и сел в тюрьму на полгода.

Своих первых близких друзей Чарли нашел в банде «5-pointers», которая, кроме криминальных дел, занималась политической жизнью Нью-Йорка. Во время муниципальных выборов гангстеры угрозами и силой заставляли избирателей голосовать за нужных кандидатов от демократической партии, а взамен получали протекцию местных политиков. Эта банда была настоящей кузницей талантов. Именно в ней Лучано познакомился с будущими звездами организованной преступности США: Аль Капоне, Вито Дженовезе, Франком Костелло и Альбертом Ротштейном по прозвищу «Мозг». Когда в Америке ввели сухой закон и началась золотая эра бутлегинга, Лучано и его товарищи заработали свои первые миллионы.

Основной барыш получали боссы — криминальные авторитеты. Они управляли потоками алкоголя и черных денег. Каждый босс царствовал на отдельной территории и имел своих «топ-менеджеров», которые распоряжались людьми «на местах». Чарли стал топ-менеджером одного из самых влиятельных сицилийских боссов в Нью-Йорке — Джо «Босса» Массерии. Его называли «человеком, умеющим уворачиваться от пуль» за то, что в серии покушений один за другим гибли его охранники, а он не получал ни единого ранения. Джо был гангстером старой закалки, жил «по понятиям», свято верил в субординацию и в банду принимал только итальянцев. На ответственные посты брал исключительно сицилийцев.

Сухой закон превратил бандитов в серьёзных капиталистов на дикой стадии первичного накопления капитала. Удачливый торговец спиртным мог сколотить капитал за пару месяцев, и тогда ему нужно было придумать, как удержать богатство и сохранить свою позицию на рынке. Криминальные группировки жестоко воевали за злачные территории: подпольные клубы, бордели — и за контроль денежных потоков.

Группировка Массерии, в которой состоял Чарли, вела войну с сицилийским кланом, которым управлял Сальваторе Маранцано. Однажды вечером четверо парней с пистолетами схватили Чарли на улице, затолкали в машину, отвезли на пустырь и избили до полусмерти, оставив умирать. Он всё-таки выжил. Так ему достались шрамы, полуприкрытое веко и прозвище «Счастливчик». Чарли стал жертвой разборок внутри своей «родной» сицилийской мафии, хотя земляки должны были объединиться и противостоять другим этническим группировкам. После этого случая Чарли решил, что братве не нужно стрелять друг в друга и лучше было бы договариваться между собой. Но такой договор нельзя была заключить, не изменив традиционную структуру американских гангстеров.

Членами банд становились выходцы из эмигрантских гетто, поэтому чаще всего группировки носили этнический характер. Самыми крупными криминальными диаспорами начала ХХ века были еврейская, ирландская, негритянская и, конечно, итальянская мафии. Все они враждовали между собой и периодически устраивали разборки со стрельбой, пик которых пришелся на начало периода сухого закона.

Лучано рос в еврейском квартале и имел связи в еврейской мафии с детства. В банде 5-pointers он завёл дружбу с ирландцами. Он был уверен, что все они смогут между собой договориться и наладить мир. Поэтому вместе с Аль Капоне, Меиром Лански и другими в 1929 году образовал Национальный криминальный синдикат. Но синдикат означал передел собственности, на который не были согласны старые боссы.

15 апреля 1931 года Лаки назначил встречу в кафе своему боссу Джо Массерии. Он попытался убедить начальника в необходимости мира с другими группировками. Массерия наотрез отказался взять других игроков в долю и настаивал на своём титуле «Босс всех боссов». Когда переговоры зашли в тупик, Лаки отлучился в уборную. В этот момент в кафе ворвалась группа наёмных киллеров, застреливших Массерию. После этого убийства Чарли в кратчайшие сроки захватил власть в среде сицилийской мафии и стал самым влиятельным гангстером в Нью-Йорке. Но вместо того, чтобы продолжить конкуренцию с другими группировками, Чарли объединил криминальный мир.

Созданная Лучано в 1931 году Комиссия стала главным руководящим органом американской организованной преступности. В руководство Комиссии входили представители итальянской мафии, сильное влияние на решения оказывала еврейская мафия, а с другими Комиссия старалась договориться полюбовно. Чтобы утвердить власть и поддерживать новый порядок в преступном мире, Лучано организовал Корпорацию убийств — объединение еврейских и итальянских киллеров, работавших по приказу Комиссии. Большинством жертв Корпорации убийств были другие преступники, которые нарушали законы Лучано, а её фирменным почерком стали полтора-два десятка пуль, оставленных в каждом трупе.

Лучано — тот человек, который организовал организованную преступность США. Своим системным подходом он доказал, что разница между государством и мафией чисто количественная, но не качественная. Монополия на насилие и налогообложение — традиционные привилегии государства — со временем позволили Комиссии Лучано зарабатывать больше, чем 10 крупнейших промышленных корпораций того времени вместе взятых. Лучано стал влиятельным персонажем не только в криминальном мире, но и в светской среде. Он был завсегдатаем самых модных ночных клубов, слыл донжуаном и водил дружбу со звёздами и политиками. Лаки был лично знаком со всеми известными журналистами и был очень щедрым источником новостей. На пике криминальной карьеры Лучано его соседями по дому были бывший президент Хувер и легендарный генерал Макартур. Тут-то в жизни Счастливчика и появился прокурор Томас Дьюи. В 1936 году по обвинению в принуждению к проституции Лучано получил от 30 до 50 лет тюремного заключения.

Даже из тюрьмы Лучано успешно управлял криминальным миром. А во время Второй мировой войны у него появился шанс досрочно выйти. В нью-йоркских портах стали один за другим тонуть корабли. Поползли слухи, что на побережье орудует нацистская диверсионная группа. Лучано имел сильное влияние на портовую мафию и взялся решить с помощью своих ребят «проблему нацистских шпионов». Власти пошли на сделку и пообещали смягчить ему наказание. Вскоре портовые диверсии прекратились. Мафия помогает военным — так это восприняли в народе. А скорее всего, никаких нацистов в Нью-Йорке не было: корабли наверняка топили по команде самого Лучано. Счастливчик провернул разводку, хорошо знакомую ему ещё со школы. Этот случай помог Лучано выйти из тюрьмы после 10 лет заключения, власть отпустила «военного героя». Приказ о его освобождении подписывал тот же мистер Дьюи, который в своё время его и посадил, а к окончанию войны уже занимал пост губернатора Нью-Йорка.

Счастливчика депортировали в Сицилию с запретом возвращаться в США, что не помешало ему управлять операциями в Америке. Под конец жизни Лучано стал отходить от дел, засентиментальничал и написал книгу воспоминаний, по которой должны были снять биографический фильм. Другие мафиози были категорически таких откровений, но он упорствовал. 26 января 1962 года Счастливчик отправился в аэропорт Неаполя, чтобы встретить будущего продюсера фильма. В дороге он скончался от сердечного приступа. Ходили слухи, что его отравила братва. Скорее всего, это был обычный инфаркт: работа все-таки была стрессовой. И хотя Лаки Лучано умер, мафия бессмертна.