В прошлом году о вас говорили все. Для проекта, созданного практически полностью дистанционно, это очень круто. У вас нет ощущения, что вы немного переизобрели подход к созданию успешных музыкальных проектов?

Илья: Для 2017 года в работе дистанционно нет ничего нового и необычного. Да и мы не «успешный проект» создавали, а музыку, которую сами бы хотели слышать. Я с самого начала думал про то, как это будет звучать живьём, и мой опыт в «Ёлочных игрушках», 2h Company и СПБЧ помог избежать ошибок.

Айгель: Я часто придумываю мелодии песен в процессе записи, а записывать голос могу только в одиночестве. И делаю при этом по 50 дублей, разбираться с которыми тоже никому не даю — шлю только финальный. То есть присутствие кого-то на этапе сочинения и расстановки того, что делает голос, мне скорее мешает. Что касается музыки — у нас вот была трёхдневная сессия совместной работы в студии над вторым альбомом, решили попробовать. И да, это очень круто и продуктивно, можно придумывать музыку вместе. В нашем случае на качество материала это не влияет, только на настроение, Илья и один классно делает, и вместе классно выходит.

Что отдельно поражает в подходе к читке, так это виртуозная игра с ударениями. Это останется в ваших дальнейших проектах, вы чувствуете, что формируете некий новый подход или нишу?

Айгель: Нет, я вообще удивлена, что столько внимания этим ударениям, все про них спрашивают, появились даже воинствующие защитники русского языка от татарской агрессии. У меня просто есть фонетическая или смысловая необходимость делать так, а не иначе. И, конечно, не ломаю слова ради того, чтобы сломать. Я вообще не сторонник концептуализма в тексте. Песня для меня — это место, где возможно всё. Можно смещать ударения, придумывать новые слова или странные сюжеты, чтобы мысль приняла нужную тебе форму. Все рифмы и метафоры звучали уже миллиарды раз, с языком мы все знакомы с младенчества, русский и татарский — мои лучшие друзья, я их люблю больше, чем живых людей, и чувствую себя вправе шутить с ними самые отмороженные шутки, в этом как бы и прикол дружбы.

Когда вы начали писать стихи и когда вы поняли, что готовы ими делиться?

Айгель: Начала в раннем детстве и сразу делилась. Скорее, наоборот — был лет в 18 момент, когда мы с другом перестарались с чтением философской и религиозной литературы, и я решила, что нельзя проявляться, перестала писать, уничтожала тексты. Но меня ненадолго хватило, нет ничего токсичнее убитых внутри себя текстов, ими запросто можно отравиться.

Локальность так и останется частью вашего творчества? Упоминания эчпочмаков, татарских слов. Как вы, кстати, сами себе объясняете такую меметичную популярность татарской культуры?

Айгель: Ну это же часть меня, останется, конечно. С возрастом ещё и возвращаться начинаешь к корням, скучать по детству, я в татарскую школу ходила до 5 класса, бабушка меня намаз учила читать, в семье традиции так или иначе соблюдаются, их сила осознается вот как раз сейчас, когда у меня собственная дочка растёт.

Илья: Это хорошо и честно. Унификация, наоборот, отталкивает лично меня. Мне больше нравится, когда человек рассказывает о себе и откуда он.

Что вас вдохновляет в широком смысле: музыка, книги, чьи-то чужие стихи?

Илья: Музыка, конечно. И живопись. Вадим Демидов из группы «Хроноп» в последнее время выкладывает у себя в ФБ чудесные подборки акварелистов. Поражает, как люди с помощью нескольких капель мутной воды и кисточки создают такие невероятно красивые рисунки. Хочется такой же прозрачности в музыке добиться.

Айгель: В основном меня жизнь вдохновляет, я сейчас с трудом воспринимаю искусство.

О чем хочется написать песню, но никак руки не доходят?

Айгель: Тексты как-то по-другому начинаются, не с желания их написать. Руки не доходят добить некоторые черновики, это вот да.

Илья: О жарком летнем дне.

О чем бы вы никогда не написали?

Айгель: О том, во что не верю или что плохо знаю.

Илья: О том и не напишем

Понятно, что за первый альбом не израсходовано и половины той фактуры, которая собралась у Айгель за время заключения её мужа. В конце 2017 года он наконец вышел по УДО, поэтому такой вопрос: что будет дальше с вашими работами, будете ли вы использовать неизрасходованный эмоциональный материал, нет опасений, что в нём будет меньше остроты?

Айгель: Острота нужна музыке, которая хочет быть как нож, но есть музыка, которая хочет быть как цветок.

Илья: Надеемся израсходовать этот материал на новом альбоме и отправиться в свободное плаванье.

Искусство всегда меняет того, кто его воспринимает. Каким должен или может стать человек, познакомившись с вашим творчеством? Можете представить его портрет?

Илья: Представлять нет необходимости — мы едем на концерты и смотрим на них вживую, так сказать.

Айгель: Было бы здорово если бы человек становился счастливым. Чтобы послушав какой-нибудь наш душный трек, осознавал радость света и тишины и простых человеческих делишек. А вообще, я знаю по себе, что когда читаю что-то хорошо и искренне написанное, я приподнимаюсь над собой. Было бы здорово дарить это чувство тем, кто нас слушает.

Материал из третьего номера журнала Craft Depot Life